Холодный ветер дул с востока, предвещая скорый контакт с грозовым фронтом. Кусочки ткани, то там, то сям прицепившиеся к колючей проволоке, трепались под порывами. Неподалёку от обшарпанной взлётно-посадочной полосы стояла одинокая будка, расположенная стеной к стене с пустующей обзорной башней. Где-то здесь, под увязшим в бетоне металлом, воды омывали останки давно кем-то заминированного и взорванного подземного наблюдательного пункта. Единственным украшением пустующего плавучего аэродрома были таблички вроде «Осторожно!», «Внимание: Радиоактивная опасность!», «Биологическая угроза», «Карантинная зона» и «Опасно для жизни» всевозможных форм и расцветок.
Эту громадную плиту из железобетона вынесло на поверхность как раз после последнего взрыва. Ещё через несколько суток над ней повис миниатюрный искусственный маяк. Немного повисев над поверхностью, он лишь несколько раз мигнул своими светодиодами вокруг сенсоров, и унёсся обратно в космос.
Ветер усиливался. Ржавый флюгер, казалось, вот-вот оторвётся и улетит. Чад посмотрел в окно. Несколько тряпок оторвалось от ограждения и понеслось в сторону, куда шёл поток воздуха.
И какого чёрта он согласился принять участие в этом безумном проекте? То немногое, что осталось от стран цивилизованной Земли, финансировало эту никому не нужную затею – поиск выживших и извлечение возможных останков земной колонии на Каридее, гигантской планете-океане неподалёку от Солнечной системы, ещё не очнувшейся полностью от глобальной катастрофы. Одним из таких людей, бездумно поднявших руку на голосовании потенциальных экспедиторов, и был Чад. Он предвкушал что-то в духе приключенческого романа, а получил как раз то, что и полагается – невозможность связаться или общаться с кем-либо, болтаясь по бескрайним волнам. Ему оставалось лишь уповать на метеорологов… и кого-нибудь, кто решит сменить его. Учёных ещё не было – из-за погоды правительство боялось пока высаживать суб-атмосферные шаттлы. Был только Чад – одинокий наблюдатель, посланный первее всех. Но какой толк от наблюдения, если ты не можешь никому рассказать о том, что же ты наблюдаешь?
Он сглотнул, вспоминая свою жёсткую посадку. Их было, кажется двенадцать. Первый же вонзившийся в обшивку метеорит вырвал пилота из кресла, а инерция заставила его удариться хребтом об потолок. Кто-то закричал, другой член экипажа тут же бросился к штурвалу. Сжавшись от страха, Чад прыгал взглядом между сгрудившимися в красноватом полумраке фигурами. Все они пытались спасти челнок, но с каждым космическим куском породы, насквозь решетившим несчастное судно, шансы таяли буквально на глазах.
Ещё несколько секунд полёта, вспышки пламени от атмосферного давления. Одному из бедолаг очень хорошо досталось - весь объятый огненными языками, он подскочил к огнетушителю, как тут его взгляд сам по себе примагнитился к сидящему в углу и трясущемуся Чаду.
- Да сделай же ты что-нибудь, ублюдок! - закричал бедняга прежде, чем болевой шок лишил его сознания.
Он был в растерянности. Всем его телом завладела чудовищная паника. Лишь он протянул руку хоть к чему-нибудь, что могло вернуть его к реальности, как раздался оглушительный звук столкновения металла об металл. Видимо, кто-то из ныне растерзанных ребят из экипажа умудрился скорректировать курс в последнюю минуту и спасти за счёт этого хотя бы корму корабля.
Ещё не в силах отправиться от шока, Чад сглотнул и закрыл глаза. Он не верил в увиденное, хотя сидящий где-то глубоко в его душе циник даже бровью не повёл. Кое-как выкарабкавшись из пылающего остова, он проковылял два метра и осмотрелся. Оценив масштаб задницы, в которую он попал, Чад, всё ещё дрожа, оглянулся в сторону последних крохотных язычков пламени на почерневшей обшивке рухнувшего челнока. Нужно было разгружать багаж.